БАРАНОВИЧСКОЕ ЧИСТИЛИЩЕ

Тем временем основная территория, откуда исходил главный контингент беженцев (а их по официальным данным насчитывалось свыше трех миллионов, в том числе из одной лишь Гродненской губернии — 750 тысяч), оказалась в границах возрожденной Польши. И откуда бы ни стремились в родные места потоки возвращенцев, всех без исключения польские власти направляли в Барановичский отстойник-чистилище. Там на городской окраине располагался в бывших бараках для военнопленных центральный карантин для репатриантов.

В течение двух недель в неимоверной скученности на его не особенно комфортабельных нарах возвращенцы могли вволю поразмышлять о предстоящей новой жизни. Изначально карантин предназначался для предотвращения возможного завоза эпидемических заболеваний. Наряду с этим сотрудники польской дефензивы с пристрастием просеивали подозреваемых, в результате чего потенциальные большевистские агенты, «вывротовцы», немедленно возвращались обратно.

Первая встреча репатриантов с обновленным обликом родины оказалась отнюдь не радужной. Вконец растерявшихся от обилия новизны людей на каждом шагу в карантине ошарашивал назидательный окрик многочисленных полицейских: «Пся крев, тутай вам не большевия, а паньство польске». Для большего подтверждения сказанного нередко в ход пускались резиновые палки. В довершение сюрпризов в подаваемой изголодавшимся возвращенцам похлебке нередко плавали жирные белые черви… Было над чем крепенько призадуматься «прибышам».


РАЗОРЕННЫЕ ГНЕЗДА

А то, что встречало экс-беженцев на родимом подворье, способно было повергнуть в отчаяние самого завзятого оптимиста. Лишь в виде исключения некоторым счастливчикам удавалось застать относительно уцелевшее жилье с хозяйственными строениями. В подавляющем большинстве следы бывших построек удавалось установить только по ожерелью валунов, служивших некогда примитивным фундаментом. Не менее горестные раздумья навевали встречи с заброшенными пахотными участками. Только по волнистости бывших загонов не без труда удавалось определить границы собственных земельных участков. В отсутствие хозяев они успели зарасти не только кустарником, но зачастую и настоящим мелколесьем.

И все же первоочередной заботой каждой семьи стало обеспечение себя на зиму каким ни на есть кровом. К счастью, в начале двадцатых годов природа оказалась милостивой к страждущему роду человеческому, необычно затягивая наступление зимней стужи.


ЗЕМЛЯНКА — СПАСЕНИЕ И БЕДА

На этот раз выход из положения подсказали окопы, которыми только что угасший пожар войны щедро нашпиговал белорусские поля. Ведь узкие ходы окопов регулярно перемежались глубоко врытыми в землю бревенчатыми землянками, которые надежно укрывали воюющих от любых превратностей погоды.

Благодаря взаимопомощи соседей возведение семейных землянок быстро спорилось. Мало-помалу возрождались своеобразно выглядевшие сельские улицы. Естественно, в дело шел самый фантастический стройматериал. А что касается изобретательности, то ее было не занимать людям, пережившим превратности беженской среды. Как-никак зимней стуже был поставлен достаточно надежный заслон. Увы, для многих семейств прозябание в неимоверной скученности и вопиющей антисанитарии растянулось на целый ряд кошмарных лет. Исподволь наживались неизлечимые хронические заболевания, не говоря уже об угрожающем росте смертности, особенно беспощадно косившей неокрепшие детские организмы.


АНАНАСЫ ДЛЯ НОВОСЕЛОВ

После наступления устойчивого мира на «крессы всходне» из всевозможных источников стала поступать разнообразная помощь. Стремясь заполучить симпатии новых граждан, составлявших подавляющее большинство местного населения, польское правительство делало попытки материально поддержать возвращенцев. Отчасти безвозмездно, отчасти на льготных условиях застройщикам выделялся строительный лес. Наиболее беспомощным регулярно выделялись скромные продовольственные пайки, а весной — посевной материал. В этом отношении для властей большим подспорьем оказалась американская благотворительная миссия, развернувшая широкую деятельность в поветовых центрах. Со складов этой организации «новоселам» выделялись продукты, одежда, обувь. Парадоксально, что пухнувшим от голода полешукам, истосковавшимся по любимой картошке и черному хлебу, изредка предоставлялась возможность полакомиться консервированными ананасами и сгущенным молоком. «Се ля ви», — говорят французы в подобных случаях.

А дело-то в том, что неимоверно обогатившийся на военных поставках американский военно-промышленный комплекс не учел возможности столь быстрой капитуляции Германии, поэтому склады были переполнены огромными запасами всевозможной продукции, не находившей сбыта в мирных условиях.

Во избежание гибели бесполезных накоплений, равно как из рекламных соображений, значительные партии разнообразной продукции в качестве щедрой гуманитарной помощи были направлены в разоренную многолетней войной Европу. Попутно кое-что перепало возрожденной Польше.

Еще более продолжительная и солидная подпитка поступала на Кобринщину по конкретным адресам от родичей, загнанных задолго до войны безработицей и малоземельем в США и Канаду. Немало их обогатила военная конъюнктура. Вот и откликнулись на отчаянный призыв «помогите» полузабытой родины, делясь с однофамильцами-горемыками «от щедрот своих». Попутно замечу, что в возрожденной Польше в послевоенные годы бушевала умопомрачительная инфляция (например, письмо стоило 2 миллиона), поэтому доллар являлся неоценимой поддержкой множеству репатриантов.


ТРУДНЫЕ БУДНИ ВОЗВРАЩЕНЦЕВ

К сожалению, мне не удалось встретить произведения, описывавшие трудовую героику на много лет затянувшегося восстановления у нас земледелия, в одночасье рухнувшего в 1915 г. Польская молодая администрация не была в состоянии оказать сколько-нибудь эффективную помощь множеству новоявленных «кресовяков», посвящая все внимание селу исконной Польши. Поэтому большинству наших земляков приходилось полностью полагаться на собственную тщедушную силенку. Долгое время при восстановлении плодородия сперва огородов, затем не столь отдаленных земельных участков неоценимую помощь оказывала лопата с мотыгой, постепенно вытесненные лошадьми с плугами.

В отличие от беспощадно испепеленных деревенских застроек городские почти полностью уцелели. А поскольку беженство вовсе не затронуло кобринского еврейства, составлявшего большинство горожан, да небольшой прослойки мещан, в основном старшего поколения, то сносный досмотр за покинутым жильем с их стороны был вполне обеспечен. Притом вернувшимся из беженства городским жителям досталось несравненно больше подачек от заокеанских благодетелей, поэтому для города последствия общенародного бедствия оказались несравненно легче.


ПОЛЕШУКИ С ЧУЖБИНЫ

Но поскольку нет худа без добра, то беженство помимо отрицательных имело и положительные стороны. Речь, прежде всего, идет о колоссальной психологической встряске, благодаря которой на родину возвратились совершенно не те затурканные вековым бесправьем бедолаги, которых злая воля насильно сорвала с насиженных мест в скорбное странствие в 1915 г. Эпохальные события — Первая мировая война, революция, Гражданская война, свидетелями, а зачастую и непосредственными участниками которых подавляющему большинству довелось стать, не прошли бесследно. Под их воздействием окончательно выветрилась рабская психология, сформированное веками ощущение своей приниженности, неполноценности, взамен чего возникло чувство собственного достоинства, ранее полностью отсутствовавшее у недавних «крепаков».

Непосредственное приобщение к русской культуре, поголовное усвоение русского языка позволило «тутейшым» успешно противостоять двадцатилетним массированным потугам польской администрации полонизировать ершистых «кресовяков».

Разумеется, не могло пройти бесследно непосредственное общение с так непохожими друг на друга разнообразными народностями, их правами, образом жизни, с которыми по прихоти судьбы довелось впритык провести немало лет. А как много хорошего сметливые полешуки переняли на чужбине и в дальнейшем приспособили на родине! Что за беда, если не всегда и вполне успешными оказались попытки акклиматизировать у себя ряд привезенных экзотических для этих мест саженцев, но кое-что и удалось. Кому теперь, к примеру, ведомо, что в наши места даже помидоры были завезены беженцами, не говоря уже о великом множестве всего полезного, дотоле вовсе неведомого на Кобринщине.