«Наркомафия в Беларуси отсутствует!» — такие заявления иногда делают на пресс-конференциях официальные представители белорусского МВД. В общепринятом понимании наркомафия — это некое сообщество, в котором сращены криминальные структуры и представители существующей власти. И пока нет доказательств, что прямо или косвенно в процессе распространения наркотиков участвуют государственные чиновники, имеющие возможность на законодательном уровне лоббировать интересы своих «теневых» хозяев, подельников или подчиненных, то, возможно, наркомафии в нашей стране нет. Либо она настолько хорошо законспирирована, что даже на оперативном уровне не удается засечь этого спрута?



Впрочем, даже если его щупальца и оставили след, то такая информация оглашению не подлежит. В то же время, по оценкам правоохранительных органов, сегодня 70% своих доходов белорусские криминальные группировки получают именно от наркобизнеса. А это очень большие деньги: ежесуточный оборот наркотиков в Беларуси превышает два миллиона долларов США!

По данным Управления Организации Объединенных наций по наркотикам и преступности, отраженным во всемирном докладе о наркотиках за 2008 год, ежегодная сумма прибыли от незаконного оборота наркотиков в мире составляет около 600 миллиардов долларов, или 7,6% от мировой торговли. Легализуется до 1,5 триллиона долларов, полученных от торговли наркотиками, что соответствует 5% стоимости мирового валового продукта. В Западной Европе этот показатель составляет около 85 миллиардов, что, по заключению экспертов ООН, превышает валовой национальный продукт 75 процентов стран мира. В России, по разным оценкам, ежегодно отмывается от 2 до 7 миллиардов наркодолларов. Общий вал преступлений, совершенных наркоманами, например, в Великобритании достигает 75% от общего количества, а в России — до 60% имущественных преступлений.

В первом квартале 2009 года органы внутренних дел нанесли ущерб белорусской «наркоэкономике» (с учетом средней цены «черного» рынка) на сумму 5,5 млн. долларов. Из незаконного оборота изъято 33,6 кг различных наркотических средств и более 5,3 кг психотропных веществ, что составляет около 150 тысяч разовых доз.

В общемировой практике принято считать, что правоохранительными органами изымается примерно только 5-10% наркотиков, остальные же доходят до потребителя. За немедицинское потребление наркотиков в учреждениях республики на диспансерном и профилактическом учетах состоят 12 тысяч человек, из них половина проживает в столице. (По сравнению с 1995 годом эта цифра выросла почти в 5 раз.) По сведениям Минздрава, на анонимном учете состоят еще 2 тысячи наркоманов, а по данным анонимных консультативных пунктов общественных организаций, к ним за помощью в прошлом году обратилось 25 тысяч наркозависимых.

Таким образом, с поправкой на латентность явления, в настоящее время в республике от 50 до 180 тысяч наркоманов.

В неофициальной беседе сотрудник Управления по наркоконтролю и противодействию торговле людьми МВД РБ пояснил, что с учетом этого количества наркопотребителей и средней стоимости разовой дозы распространяемых у нас наркотических средств и психотропных веществ приблизительный ежесуточный оборот «наркоденег» составляет примерно 2 миллиона 140 тысяч долларов. Наркодилеры работают без выходных, а потому, если умножить эту сумму на количество дней в году, то получим впечатляющую цифру — 780 миллионов долларов. Даже за вычетом накладных расходов и потерь от деятельности правоохранительных органов, чистая прибыль от наркобизнеса в Беларуси превышает полмиллиарда «зеленых», что значительно больше, чем, например, прибыль белорусских нефтяных концернов.

Наркодельцы, белорусские здесь не исключение, хотя и вне закона, но живут по законам рынка. Их цели в получении максимального дохода ничем не отличаются от производителей, например, детского питания. Только последние, в отличие от первых, никак не могут повлиять на рост числа своих потребителей. Есть спрос — будет и предложение. Нет спроса — его надо организовать. Операции с наркотиками приносят от 300% до 2000% прибыли.

Не последнюю роль в распространении наркотических средств и психотропных веществ на территории Беларуси сыграло ее геополитическое положение, «прозрачность» границы с Российской Федерацией и боевые действия в Югославии в начале 90-х годов прошлого века.


Экскурс в историю сквозь призму наших дней

Мировая практика свидетельствует, что страна транзита наркотиков очень быстро становится регионом их потребления.

В 1985 году в республике было зарегистрировано всего 45 преступлений, связанных с наркотиками, в результате было осуждено 23 человека. Чтобы противостоять нетипичному для советского общества явлению, в 1987 году в Уголовный кодекс БССР включили ст. 219-7 «Незаконное приобретение или хранение наркотических средств в небольших размерах либо потребление наркотических средств без назначения врача» с максимальным наказанием до двух лет лишения свободы. Причем уголовная ответственность наступала лишь при условии повторного в течение года совершения любого из указанных деяний. За первый раз наказывали административно. Наркопреступлений меньше не стало (наоборот, в 1988 году их зарегистрировали уже более сотни), но можно предположить, что худо-бедно эта статья на профилактику работала. Однако 21 июня 1991 года Верховный Совет из заголовка и текста ст. 219-7 исключает слова «либо потребление наркотических средств без назначения врача». За употребление наркотиков с тех пор уголовная ответственность не наступает. Хотя и присутствует в этом правовой парадокс. Нахождение в организме наркотика является стопроцентным доказательством того, что человек запрещенное вещество незаконно приобрел, хранил, перевозил, изготовил и т.п. Кстати, в том памятном году зарегистрировали уже 512 преступлений на почве наркотиков. И это было только начало.

Около 95% произведенного в Афганистане героина и гашиша направлялось в Европу по так называемому балканскому пути. Распад федеративной Югославии в 1991-1992 годах сопровождался локальными конфликтами, переросшими в настоящую гражданскую войну. Транспортный канал контрабанды наркотиков из Азии оказался перерезанным. Международные наркодельцы стали искать обходной путь. О том, что они его нашли, помогли узнать в 1993 году белорусские грузчики на железной дороге в Бресте, повредившие контейнер с сухофруктами, который следовал из Афганистана через Таджикистан, Казахстан, Россию и Беларусь в Польшу. Во время разбирательства выяснилось, что под изюмом находились плитки гашиша общим весом более тонны. Еще один такой контейнер с аналогичным грузом ранее успешно проследовал через границу.

Тогда-то в белорусских СМИ впервые заговорили о перспективах трансформации доморощенной наркомании в международную с элементами наркобизнеса. Хотя на официальном учете находились не более тысячи наркоманов, «сидевших» в основном на маковой соломе и конопле. А на пресс-конференциях с участием представителей МВД самым популярным стал вопрос: «Есть ли у международной наркомафии цель посадить Беларусь на иглу?». Помнится, Сергей Рухлядев, возглавлявший тогда Управление по борьбе с организованной преступностью МВД, ответил так: «В стране слишком мало валюты и потребителей наркотиков, чтобы рассчитывать на высокую прибыль от наркобизнеса. Даже если спрос резко возрастет, то что наркомафии делать с белорусскими «зайчиками»? В настоящее время для международных криминальных структур наша республика интересна лишь как транспортный коридор на Запад».

Был и еще один сдерживающий фактор — в лице витебского вора в законе Наума, который, как тогда говорили, «держал» половину Беларуси и часть Польши. У авторитета было свое негативное отношение к выходцам из южных регионов, которые реально могли организовать поставки наркоты в Беларусь для внутреннего потребления и содействовать росту спроса. Наум видел в этом угрозу своей власти и разными способами чужих на свою территорию не пускал.

«Он был своеобразным буфером, удерживающим на расстоянии среднеазиатские и кавказские преступные наркокланы, которые расширяли сферы своего влияния и искали возможность пустить корни в Беларуси. Наума нельзя трогать, на свободе от него больше пользы», — такова была услышанная мной позиция одного из оперативных сотрудников КГБ после того, как наши стражи порядка объявили на этого авторитета настоящую охоту. В 1994 году Наум скончался в СИЗО Витебска. Был ли он действительно буфером или это домыслы, но если в те годы героин являлся не просто редкостью, но и роскошью — стоил 120-150 долларов за грамм, — то после смерти Наума этот наркотик стал резко падать в цене. Буквально за несколько лет грамм героина подешевел до 30-40 долларов. А спрос на него и другие «тяжелые» наркотики повышался, о чем свидетельствует постоянно возрастающее с 1996 года количество состоящих на учете в медучреждениях потребителей наркотиков и сопутствующих проблем. К тому же росло и благосостояние — по оценкам экспертов, ко второй половине 90-х годов белорусы в своих «чулках» хранили около 2 миллиардов долларов.

По данным МВД, с 1990 по 2000 годы количество выявленных преступлений, связанных с наркотиками, выросло в 11 раз. Объем изъятых готовых форм наркотических средств возрос более чем в 63 раза, а количество наркоманов, состоящих на учете, увеличилось в 6,5 раза. Число же совершенных ими преступлений — в 24 раза.

К началу XXI века изменились и транзитные приоритеты со значительным расширением видов зелья. По территории Беларуси по-прежнему проходит транзит героина и прекурсоров из России в страны Евросоюза. Но освоены уже и маршруты по перевозке в Россию гашиша из Франции и Нидерландов, амфетамина из Польши, марихуаны, амфетамина, «экстази» и гашиша из Литвы.

На наркорынке республики, как и прежде, доминируют наркотики растительного происхождения (опий, марихуана), но все больший удельный вес в общей структуре потребления занимают синтетические наркотические средства. Из России конкретно для белорусских наркоманов поступают героин, метадон, триметилфентанил («крокодил»), амфетамин. Из Украины — опий, маковая солома, марихуана. Из Нидерландов — марихуана, гашиш, «экстази». Из Польши и Литвы — амфетамин и «экстази».


Наркомания в коротких штанишках

Почти десять лет назад белорусские медики забили тревогу по поводу постепенно молодеющей наркомании. Если в 1999 году в возрасте до 25 лет находились 43% зарегистрированных больных наркоманией, то в 2000 году их стало уже 46,9%. Всего тогда в стране официально числилось около 9,5 тысячи наркозависимых граждан. По социальному статусу 10,9% из них — учащиеся школ, ПТУ и средних специальных учебных заведений, 7,4% — студенты, 61% — неработающие. К 2002 году в Минске официально самым юным шприцевым наркоманом считался 14-летний подросток. Наркологи не исключали, что есть и моложе. По статистике последних лет, полутора тысячам белорусских наркоманов еще нет и 16 лет. Из них на учете у наркологов состоят около 400 школьников в возрасте от 12 до 14 лет. Отмечались также единичные случаи употребления наркотических или психоактивных веществ детьми до 10 лет.

Ситуация требовала глубинного изучения, а потому Минздрав, Минобразования и МВД не так давно собирались провести исследование среди школьников по проблеме наркомании. Однако выяснить мотивы, побуждающие подростков «садиться на иглу», не удалось. Белорусским законодательством установлено, что все опросы и анкетирования детей до 16 лет проводятся только с согласия родителей. Очередной правовой парадокс. Наркодилерам такие разрешения не нужны…

Если государственные структуры не владеют ситуацией по столь острой проблеме, не знают, что происходит в школьных коридорах и какие меры нужно принимать, то не нужно далеко ходить, чтобы выяснить судьбу сегодняшних юных наркоманов.



Комментарий специалиста

Елена Неволина, и.о. заведующей 37-м наркологическим отделением Республиканского научно-практического центра здоровья:

— Наше отделение специализируется на снятии физической зависимости. Как выражаются пациенты, они приходят к нам «перекумариться», чтобы снять «ломку». Часть из них чувствует себя не очень плохо, ибо накануне госпитализации «укололись», некоторые больные поступают в состоянии абситенции с мольбами о помощи. Нередки случаи, когда через несколько дней кто-то из них добровольно прекращает курс лечения и выписывается. У них есть еще и психологическая зависимость, непреодолимая тяга уколоться, а мы по закону не вправе им препятствовать.

Средний возраст наших пациентов — 20-25 лет, самый старший — 1971 года рождения. А средний стаж потребления наркотиков — от 5 до 10 лет. Легко подсчитать, что большинство из них впервые попробовали наркотики в 15-18 лет. В моей практике встречался и более ранний случай приобретения наркозависимости — на излечении находилась девушка, которая наркоманкой стала в 12 лет.

Очевидно, что проблема наркомании в подростковом возрасте требует тщательного изучения с привлечением специалистов разных ведомств. По моим же наблюдениям, зачастую дети начинают употреблять наркотики от одиночества в своих семьях, они предоставлены сами себе, непонятые родителями; причем воспитываются во вполне благополучных семьях. Наркотическая наследственность, опять же по моим наблюдениям, прослеживается в единичных случаях. Чего нельзя сказать об алкогольной наследственности. Взрослые снимают напряжение спиртным, а их дети погружаются в наркотический омут: начинают с нюхания клея, затем следует переход к марихуане и, как закономерность, - легкий наркотик рано или поздно будет вытеснен тяжелым. Все это происходит в компаниях — дворовых, школьных… В этой среде появляются наркодилеры. Кстати, многие наши пациенты рассказывают, что наркотики достаточно активно предлагают именно в школах. «Мне было интересно узнать, что же такое эти наркотики», «друг предложил», «попробовал с друзьями за компанию» - обычные объяснения наркозависимых людей.

Вот недавно поступила на лечение первичная пациентка, которая общалась с парнем-наркоманом. Девушка имеет образование медицинской сестры, сама наркотики не употребляла, и друг ей не предлагал. Предложила подруга другого парня, которая входила в эту компанию, - чтобы «не отрываться от коллектива». Попробовала раз, другой… и достаточно, ведь некоторые виды наркотиков обладают очень высокой степенью привыкаемости. В то же время наркоманы весьма изобретательны по части добычи наркосодержащих веществ. Некогда в аптеках свободно можно было купить солутан. Из микстуры от кашля наркоманы научились извлекать эфедрин. «Перебои» с маковой соломкой и героином, который подешевел, но из-за разбавлений утратил «качество», популяризировали в среде наркопотребителей «бубку» - семена мака, которые можно было купить на рынках в неограниченном количестве. Наркоманы этот, как нам казалось, кондитерский мак варили, выпаривали, экстрактировали и кололись.

А недавно в наше отделение с зависимостью от нового вида для Беларуси наркотика поступил молодой человек. Он родом из Украины, где в аптеках без рецепта продается дешевый препарат, в состав которого входит наркотический анальгетик, сходный по химическому составу с метадоном…

Что может остановить человека от употребления наркотиков? Только не принудительное лечение, насильно еще ни одного наркомана не вылечили. Знаю точно, что без согласия человека, его внутреннего настроя сделать это не получится. Очень многие пациенты и после нахождения в реабилитационных центрах и даже после длительных тюремных заключений снова начинали употреблять наркотики. Они живут движением, «движухой», как сами выражаются: найти деньги любым способом на дозу. Большинство пациентов ранее судимы, их основная статья — кражи. И сами они никогда не предложат, как с ними бороться. «Эта тяга сильнее меня», — говорили они мне. Доводилось слышать и такие циничные высказывания: «Вы не понимаете! Это такое удовольствие, которое вы никогда не испытаете. Пусть я проживу всего тридцать лет, но наркотики ни на что не променяю!».


У наркомафии есть бизнес-план?

На одной из недавних пресс-конференций, посвященной проблеме незаконного оборота наркотиков, представители белорусского МВД отметили, что «несмотря на принимаемые меры, ситуация в сфере наркоконтроля остается сложной, а прогностическая оценка на обозримую перспективу по-прежнему предполагает развитие целого ряда негативных тенденций:

- рост наркотизации населения за счет вовлечения в незаконное потребление более широких слоев и групп;

- повышение уровня организованности и конспиративности преступных групп, действующих на территории республики, государств-участников СНГ и сопредельных стран;

- дальнейшая интеграция национальных преступных групп в международное преступное сообщество, что найдет отражение в интенсивном использовании пространства государства для незаконных транзитных перевозок наркотиков и психотропных веществ;

- изменение структуры рынка наркотиков за счет увеличения доли «тяжелых», высоко концентрированных средств и препаратов, в том числе синтетических;

- многократное увеличение объемов производства и транзитных перевозок афганских наркотиков».

Этот прогноз воспринимается как бизнес-план наркомафии, которой «у нас нет».

Максим ТРАПЕЗНИКОВ, "Белорусские новости"